Мы по-разному трактуем реализм, очевидно. Мифологичность сюжета (а на московской выставке мифологических сюжетов было не меньше, чем бытовых), по-моему, совершенно не противоречит реалистичности трактовки, и у Розетти с Уотерхаузом (возможно, к Бёрн-Джонсу это относится в чуть меньшей степени) стилистика кажется вполне реалистичной (не символистской). В "Офелии" каждый цветок выписан с ботанической точностью, а ради правдоподобия изображения утопленницы Милле долго мучал натурщицу в ванной. Даже если это апокриф, подход прерафаэлитов к отоборажению реальности он вполне передаёт.
Безусловно, вы правы насчет реализма, и трактуем мы его примерно одинаково. Христос у Милле вполне реалистичный. А насчет остального - на мой взгляд, как раз вопрос отправной точки. Мне и большинство работ Розетти и Уотерхауса, и "Офелия" кажутся стоящими ближе к символизму. Реализм техники совсем не обязан это отменять.
Ну и здесь, конечно, есть отголоски Борхеса, у которого один и тот же Дон Кихот читается по-разному в зависимости от того, написан он Сервантесом или Пьером Менаром. Если заведомо подходить к прерафаэлитам как к реалистам, то отдача, мне кажется, намного меньше. У того же Розетти, например, особенно очевидно, что его женские портреты кардинально меняются при отказе от реалистической перспективы.
Да и выставка-то в оригинале называлась "Викторианский авангард" - смысл чего потерялся в московской версии. Каким реализм мог быть авангардом в викторианскую эпоху. Прошу прощения за флуд.
У московской выставки тоже был этот подзаголовок. Но он мне казался таким не сильно удачным рекламным ходом - "авангард"-де лучше продаётся и звучит забойнее. Их странно причислять к авангарду ещё и потому, что сами-то они были декларативными ретроградами, что и название движения подчёркивало.
Для них главным было уйти от академической живописи современников. Возвращение к истокам было только первым шагом на пути вперед, а не назад, конечно же.
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject